Елена Батынская: "Психологическая подготовка — невидимый бронежилет, который помогает сохранить себя"

Война на Донбассе поставила опытного психотерапевта Елену Батынскую перед суровым фактом: она ничего не знает о военной психологии, а ее знаний в области кризисной психологии явно недостаточно, чтобы эффективно оказывать помощь военным, прошедшим ужас войны, плен или получивших серьезные ранения.

Елена училась (благо, в первые годы войны к нам приезжало немало международных тренеров по военной психологии) и параллельно начала ездить в АТО как аккредитованный психолог-инструктор. Сегодня она ведет активную общественную деятельность не только в родном Николаеве, но и в других регионах Украины, активно занимается проектами по психосоциальной реабилитации наших бойцов, а также детей погибших военных и тяжелораненых. Из разговора с нашей собеседницей становится понятно: ее постепенный уход из рядов военных психологов-инструкторов, которые работают на полигонах, в зоне боевых действий и в госпиталях с реальными психотравмами, говорит не только о ее накопившейся усталости, грозящей выгоранием, но и о явных улучшениях в области психоподдержки бойцов в украинской армии по сравнению с первыми годами войны на Донбассе.

До начала военных действий у Елены, как и у многих, была частная практика. Она шутит, что заслужила эту возможность годами своей работы в наркологии в госструктуре.

"В марте 2014-го мы все были в шоковом состоянии. В Николаеве был создан штаб сопротивления, мы хорошо понимали, насколько Россия близко. Этот штаб объединил людей разных специальностей, в том числе психологов. По иронии судьбы, нашу группу мы назвали "Народное ополчение", еще не зная, с чем в дальнейшем будет ассоциироваться слово "ополчение", - вспоминает Елена. Ее активная волонтерская деятельность началась с марта 2014 года, когда она с коллегами проводила обучение по оказанию первой домедицинской помощи.

Елена признается, что на тот момент ни она, ни окружающие ее коллеги понятия не имели, что такое военная психология. Однако времени на долгие раздумья и сомнения не было: началась реальная война, отголоски которой были хорошо слышны в том числе в Николаеве. Лена еще со времен Революции достоинства контактировала с киевской психологической кризисной службой. Та, в свою очередь, помогала военным оперативно находить специалистов по кризисной психологии в регионах. Начались поездки Лены в зону АТО.

Одна из ее первых поездок - в Алексеевку Донецкой области - состоялась в начале сентября 2014 года, сразу после Иловайска. "При всем моем наркологическом опыте мне казалось, что я все знаю и умею, но я поняла, что это не так, уже в свою первую поездку, когда мы приехали работать к бойцам, пережившим Иловайск и плен. Они проходили реабилитацию на территории одного из бывших пионерских лагерей под Днепром. Столкнувшись впервые с этой драмой, я поняла, что ничего не знаю и не умею. Я увидела явный экзистенциальный кризис у довольно большой массы людей, который накрыл и нас, людей, которые там не были. Я делала, что могла, и придерживалась правила "не навреди". Если я чувствовала, что не могу помочь, то просто слушала, давала внимание, и иногда этого было достаточно", - вспоминает Лена.

Война отбирает практически все, но она также и дает многое. То, что без нее ты бы никогда не обрел в своей жизни. Это моя собеседница знает на собственном опыте. По ее словам, с 2014-го у нее появилось волонтерское психологическое братство, участники которого поддерживают друг друга и одновременно обучают, делясь своим опытом. "Мы с самого начала понимали, что нам нужно много читать и учиться у того, кто опытнее в вопросах военной и кризисной психологии, чем мы, - говорит Лена. - Лихорадочно искали материалы в интернете, в том числе российского происхождения. Россияне воюют давно и систематически, так что неудивительно, что у них есть серьезные наработки в этой сфере. Нас приезжали обучать грузины, поляки, очень много нам дали израильтяне, они проводили бесплатные семинары и тренинги. Не имея на руках эффективных инструментов, опираясь лишь на свои самаритянские порывы, ты не поможешь как следует и сам выгоришь довольно быстро".

Международный опыт в области военной психологии и, в частности, психологической подготовки бойцов, с одной стороны, показался Елене любопытным, с другой - стало очевидно, что речь все же о разных типах войн. Российско-украинская война - освободительная по своему характеру, и этим существенно отличается от афганской, чеченской, вьетнамской и других войн, к которым апеллировали международные тренеры.

С 2014-го по 2016-й Лена работала в группе психологов-инструкторов на полигоне "Широкий лан", который находится недалеко от Николаева. В этот период был запущен пилотный проект по краткосрочной психологической подготовке военнослужащих к боевым действиям (2015 год). Психологи, оставшиеся работать в этом проекте, прошли жесточайший контроль (достаточно будет сказать, что, по словам Лены, которую назначили координатором программы в "Широком лане", из начального списка в 60 кандидатур в финале осталось около шести специалистов). Опыт Лены и ее коллег показал однозначно: если ты - успешный психолог среди гражданского населения, это еще не означает, что ты можешь быть продуктивным кризисным психологом для большого количества мужчин-военных, да еще и в полевых условиях.

"Мне давали взвод из 30 человек на 15 минут, и за это время надо было успеть донести самое важное. А ведь это были 30 совершенно разных людей по социальному, психологическому, ментальному статусу. Я понимала, что, может, через неделю я еще раз увижу эти 30 человек, и больше их не увижу", - вспоминает Лена. В таких условиях пришлось выработать жесткий и единый алгоритм преподавания. Например, при первом обстреле у тебя может быть только три базовых состояния, и на каждое можно реагировать одним из трех способов - раз, два, три. Шок, паника, аффект - типичные три реакции на внезапную экстремальную ситуацию. Соответственно, нападай, убегай или притворяйся мертвым - три базовые реакции, которые человеку диктует его древний "рептильный" мозг. Психологическая подготовка - невидимый бронежилет, который помогает сохранить себя. Это призывники легко усваивали за 15 минут, и после первого же опыта боевых действий уже не сомневались в полезности полученных знаний.

Можно ли сказать, что Лена и ее коллеги учат бойцов воевать наряду с их боевыми командирами? Лена убеждена, что скорее учит их сохранять себя в кризисной экстремальной обстановке. Знаменитая пирамида потребностей Маслоу в экстремальных условиях (неважно, это зона боевых действий или стихийного бедствия) разрушается, какой бы крепкой ни была твоя семья, какими бы ни были твое финансовое положение или уровень духовного развития. И после этого ты остаешься один. Рушится твоя привычная картина мира. Происходит деперсонализация. Многие военные рассказывают, будто видят себя со стороны, - это результат защитной функции психики. Если человек никогда не был в боевых условиях, подготовка не сделает его суперменом, признается Лена. Все равно будет кризис, драма. Пирамидка разлетится, но останется ее основа, остов.

Как утверждает наша собеседница, с 2016 года ситуация с психологической подготовкой в армии намного лучше, чем была в 2014–2015 годах. Сейчас Лена сосредоточена на проектах по психосоциальной реабилитации наших бойцов, а также детей погибших военных и тяжело раненых. Одно из направлений ее деятельности связано с работой для благотворительного проекта "Согрей душу", которым руководит активистка из Ковеля Анна Лысакова. С 2015 года они набирают группы военных после ранения и ветеранов АТО из первых волн мобилизации, причем Лена с коллегами решили не пытаться объять необъятное, а сосредоточить свои силы на жителях Волыни. Проект был и остается успешным, как в плане своих перспектив в целом, так и для его участников, иногда имеющих ПТСР. Один из эффективных методов психологической помощи - арт-терапия. Все бойцы поголовно поначалу опасаются, улыбается Лена, говорят, что не умеют рисовать. "Я тоже не умею, и сейчас я вам покажу, как это делается", - отвечает она им обычно.

Работы получаются настолько замечательные, что практически сразу у Анны Лысаковой родилась идея делать выставки картин наших защитников для украинских диаспор в разных странах мира. С 2015 года Аня начала вывозить за рубеж эти работы и устраивать благотворительные выставки, где любой желающий (и в первую очередь представители украинской диаспоры) может приобрести понравившуюся картину и таким образом поддержать проект в целом. Такая выставка в 2017 году состоялась в здании парламента в Лондоне. Украинская диаспора (по крайней мере, ее активная часть) в Лондоне не слишком многочисленна, тем не менее, British-Ukrainian Aid уже не первый год спонсируют пребывание наших бойцов в санатории за счет благотворительных взносов, которые они собирают именно для этих целей в течение целого года.

"С 2016 года мы начали возить группы военных в Венгрию по приглашению посла Украины в Венгрии, были мы и в Италии, - рассказывает Лена. - Для наших парней это, в первую очередь, положительный культурный шок, что легко понять с учетом того, что в зарубежные поездки организаторы стараются брать тех, кто вообще никогда не был за границей. Диаспоряне болеют за нас, но у них часто обрывочное и недостаточное понимание того, что происходит в Украине, так что для них возможность пообщаться с ветеранами - отличный шанс узнать обо всем из первых рук". "А еще я всегда говорю нашим защитникам: вы едете не только отдыхать, но и с представительской миссией, вы у меня звезды, на вас смотрит Европа", - говорит с улыбкой Лена.

С прошлого года Лена также сотрудничает с киевским проектом Валентины Варавы "Инициатива Е+". Она как сопровождающий психолог возит группы детей погибших бойцов за рубеж. В таких поездках часто происходит индивидуальная работа, потому что многие дети не могут справиться с травмой утраты отца. "Помню, летом в Карпатах мы с детьми попали на фестиваль "Песни, рожденные в АТО". С первых же аккордов наших детей просто порвало: одна девочка расплакалась, и по цепочке пошло. Рядом стоят ветераны, и их тоже накрыло этой волной. Потом мы разговаривали с каждым из детей, и кто-то признался: "Я впервые говорю о своем горе, хотя мой папа погиб в 2014 году". И тут важно не допустить ретравматизации, а наоборот, создать такие условия, чтобы эти душевные раны стягивались и зарубцовывались, потому что невозможно жить с открытой раной", - говорит Лена.

Насколько украинское общество сегодня поражено травмой войны? Поражено, и сильно, убеждена наша собеседница. Даже те, кто говорит, что это не их война, все равно включены в эту тотальную ситуацию и по-своему на нее реагируют. Жизнь в атмосфере тревоги приводит к дестабилизации всего организма человека, не только его психоэмоциональной сферы. Аналогичные процессы могут происходить и на уровне общества, так что последствия этой войны еще очень долго после ее окончания будут влиять на украинцев.

Что советует психолог Елена Батынская всем и каждому в этой ситуации? "Иметь базовые аэродромы, а не только запасные. Это вера для верующих. Это семья. Это профессиональная деятельность. Если нет своей семьи, твоей семьей может стать близкий друг или подруга", - считает Лена.

В конце нашей беседы она вспоминает о своей подруге, николаевском волонтере Ирине Абрамовой. Лена смеется, что та каждый раз говорит после поездки: "Все, это последний раз, у меня двое детей!". "Я на это уже даже не обращаю внимания, потому что слышу эти слова от нее уже не первый год. Это усталость. Надо отдохнуть - и снова вперед", - говорит Лена.