Back in the USSR?

Еще не совсем неосоветская новая путинская Госдума будет играть роль, подобную Верховному Совету при Брежневе. Результат выборов этого месяца всего лишь последний пример того, как Россия возвращается к политико- и культурно-монистическому обществу. Для социально-экономического развития России это может привести к последствиям, имевшим место во времена холодной войны в СССР.

Результатом пятых российских постсоветских парламентских выборов была тройная победа российского президента Владимира Путина.

Во-первых, «Единая Россия», единственным кандидатом которой в избирательном бюллетене был указан сам Путин, выиграла выборы с впечатляющим результатом в 64,1% голосов избирателей. Это означает, что кремлевская партия получит 315 из 450 имеющихся мест в Государственной думе. Такое преобладающее большинство позволит фракции единороссов принимать в одностороннем порядке не только обычные, но и конституционные законы, которыми можно изменить структуру российского государства. Именно этого, очевидно, и хотел Кремль.

Во-вторых, несмотря на то что результаты трех конкурентов «Единой России», которые также попали в парламент, невелики, Кремль успешно избежал неловкой ситуации, если бы только одна или две партии преодолели семипроцентный барьер. Это позволит Путину и его политтехнологам утверждать: демократия жива и процветает в России, ведь четырехпартийный парламент соответствует европейским стандартам. Формально число фракций в новой Думе будет таким же, как и в старой.

В-третьих, общий процент голосов, отданных партиям, которые не попали в парламент, по сравнению с выборами 2003-го, был в этом году на удивление низким. И это, несмотря на тот факт, что проходной барьер в 2003 году составлял 5%, т.е. на 2% ниже, чем сейчас. 2 декабря 2007 г. всего лишь около 10% общего количества голосов были отданы небольшим партиям и, таким образом, потеряны. Четыре года назад этот процент приближался к 30. Ныне Путин не без основания заявил, что легитимность пятой постсоветской Госдумы выше, чем четвертой. Наконец можно добавить, что, за исключением национальных республик (особенно на Северном Кавказе), прямые нарушения закона в день выборов были относительно незначительными. Даже западные наблюдатели оценили сам процесс голосования как проведенный надлежащим образом и отвечающий конституционным требованиям.

Однако каждый, кто хотя бы иногда смотрит российское телевидение, знает: избирательная кампания была какой угодно, но только не справедливой. Освещение активности Путина и «Единой России» в новостях и политических передачах было подавляющим и с каждой неделей все более превращалось в странный культ личности вокруг «национального лидера», как стали называть российского президента. Репортажи об оппозиционных партиях, осо­бенно о прозападном Союзе правых сил (СПС), наоборот, носили явно порочащий характер. Создавалось впечатление, что проводились согласованные дейст­вия местных политтехнологов и столичных тележурналистов: во время протестных акций бывших активистов СПС, которым якобы их партия по своей воле не заплати­ла за работу в избирательной кампании, репортеры государственных каналов оказа­лись «в нужное время в нужном месте», обширно освещая (правда, не очень детализируя) «предательство» СПС своих собст­венных сторонников. Создается впечатление, что полоса препятствий, созданная Кремлем для своих противников, нашла поддержку у большинства российских избирателей в силу кажущихся очевидными «нравственных» пороков демократов.

Но, являясь благой вестью для Кремля, результаты голосования 2 декабря отнюдь не так хороши для России. Последние выборы продолжают скатывание страны к монистической системе, где путинская «вертикаль власти» постепенно впитывает в себя все главные элементы общества — партийную и непартийную политику, федеральные и местные администрации, массовые и элитные средства информации, высокую и массовую культуру и т.д. Новая Госдума — особенно яркий пример этой патологии: она лишняя. Поскольку залогом успеха «Единой России» было активное вовлечение Путина в ее предвыборную кампанию, фракция партии в Думе будет полностью зависима от президента. Так как 315 мест в Думе отходят «Единой России», другие партии не имеют никакой возможности повлиять на законодательство, даже если они объединятся. С таким очевидным контролем исполнительной власти над законодательной непонятно, зачем России тратить деньги на такой ненужный государственный институт. Если ни «Единая Россия», ни депутаты других фракций не будут иметь существенного влияния на формулировку и принятие законов, какой смысл этого органа, роль которого будет, очевидно, ближе к функции знаменитого угла Гайд-парка в Лондоне, нежели к реальному парламенту?

Российское государство все более напоминает позднее советское и снова становится организацией посредственностей. Опять традиционно многочисленные в России лизоблюды, а не ее не менее многочисленные таланты будут в первую очередь делать карьеры в Москве и Санкт-Петербурге. Примером тому может послужить уже упомянутая тележурналистика России: мало кто стал бы отрицать, что репортеры и ведущие первоначального канала НТВ, такие, как Леонид Парфенов, Евге­ний Киселев, Светлана Сорокина, Андрей Норкин, Виктор Шендерович, Савик Шустер и др., — это одаренные журналисты. Тем не менее ни один из них уже не работает политическим репортером, комментатором или сатириком на ведущих телеканалах страны. Эти профессионалы работают сейчас для небольших телестанций или больше не занимаются политическими темами или, как, например, Савик Шустер, вообще покинули страну. Возникает опасение, что то же самое произойдет и с творческими людьми в других сферах, так или иначе соприкасающихся с политикой: бизнесмены, обществоведы, гражданские активисты или художники-авангардисты, не желающие следовать линии Кремля, будут маргинализованы или принуждены к «внутренней» или реальной эмиграции.

Таким образом, путинская Россия — это хорошо для международных конкурентов России в таких областях, как экономика, дипломатия, наука или культура. Политические и интеллектуальные лидеры западных и других стран мира будут сталкиваться с российской элитой, не заслуживающей этого названия. Высшие круги России будут снова сборищем подхалимов, которые умеют угождать своим руководителям, следовать приказам и манипулировать процессами. Это опять будут люди, которые не в состоянии или не хотят развивать инновационные идеи и продвигать оригинальные проекты в конкурентной среде (за исключением, конечно, потрясающего творчества московских «политтехнологов» в изобретении все новых издевательств над демократическими принципами). С каждым годом Кремль устанавливает все больше ограничений для реализации свободного соперничества, применения нетрадиционных подходов и осуществления нужного обновления в политике, экономике, СМИ, гражданском обществе и культурной сфере. В свое время похожее вмешательство чиновников в разные области общественной жизни и стало причиной того, что Советский Союз проиграл холодную войну. Подобно его советским предшественникам, Путин делает свой народ и свою страну заложниками его личных политических амбиций, психологических комплексов и интеллектуальной иммобильности.

Андреас Умланд, ранее работавший в Стэнфордском, Гарвардском и Оксфордском университетах, редактор книжной серии Soviet and Post-Soviet Politics and Society, в настоящее время — лектор Немецкой службы академических обменов при Киев­ском университете им. Тараса Шевченко и Киево-Могилянской академии.