ТОРЖЕСТВО КОМПРОМИССА В ЧЕТВЕРГ НА УЛИЦЕ ПЕНСИОННОЙ РЕФОРМЫ БЫЛ НАСТОЯЩИЙ ПРАЗДНИК. 337 ДЕПУТАТСКИХ ГОЛОСОВ ЗА ЗАКОНОПРОЕКТ ЗДЕСЬ НИКОГДА В НОВЕЙШЕЙ УКРАИНСКОЙ ИСТОРИИ ЕЩЕ НЕ СОБИРАЛИ

Ну, я не исключаю, что в незапамятные времена, по какому-то малозначительному вопросу табло Верховной Рады фиксировало и столь дружное волеизъявление. Однако нынче во втором чтении рассматривался законопроект «Об общеобязательном государственном пенсионном страховании», который идеологи пенсионной реформы и сочувствующие на своем сленге давно величают не иначе, как Первый Закон (в отличие от Второго — «О негосударственном пенсионном обеспечении»). Законы Первый и Второй призваны создать в нашей стране базу для внедрения трехуровневой пенсионной системы, в которой а) будет отменен «потолок» пенсий для нынешних пенсионеров; б) работники смолоду станут заботиться о своей старости, поскольку создадутся условия для реальных пенсионных накоплений; в) работодатели перестанут платить зарплату в конвертах (или, по крайней мере, сократят размеры таких выплат), так как работникам подобные художества станут крайне не выгодны; г) пенсионные деньги будут полным ходом инвестироваться в украинскую экономику…

Можно, наверное, дойти и до ц), и до ч), потому что хорошо обсчитанная и правильно реализованная пенсионная реформа — это мощнейший социально-экономический ресурс для любого государства. А любой шажок, ее приближающий, — по украинским меркам настоящее событие. После стольких-то неудач, отклонения законопроектов и отправки их на доработку! Представляю, какой груз нынче свалился с плеч министра труда и социальной политики Михаила Папиева, председателя Пенсионного фонда Бориса Зайчука, первого зампредседателя комитета ВР по делам ветеранов, инвалидов, пенсионеров Валерия Алешина, докладывавшего законопроект в сессионном зале…

Сегодня уже можно — осторожненько так! — предположить, что 1 января будущего года пенсионная реформа в нашей стране таки стартует. Есть на то политическая воля.

Однако… Если вдуматься, очередной правительственно-депутатский компромисс оборачивается новой проблемой. Законопроект уже настолько выхолощен, что дальнейшее урезание его реформаторской сущности опасно. И при этом как минимум пять серьезнейших вопросов перенесены на третье чтение. Значит, снова потребуется поднатужиться и найти нечто среднее. Между зачастую диаметральными позициями.

На мой взгляд, сегодня уже абсолютно понятно, что выразители интересов малого бизнеса и всяческих упрощенных схем налогообложения одерживают верх над «пенсионщиками». Так что перехода тех же «единоналожников» на общие для всех правила уплаты взносов в ПФ ожидать не приходится. А что будет? Удастся ли сторонам согласовать к третьему чтению новые правила игры? Вопрос суперважный. От него зависит не только одобрение закона в целом, но и равномерность нагрузки на плательщиков в Пенсионный фонд (а стало быть, остатки социальной справедливости) и объемы пенсионной казны. А от этих объемов, если продолжить логическую цепочку, зависит, к примеру, процент заработка за каждый год страхового стажа, который можно будет законодательно утвердить для исчисления пенсии.

Согласно законопроекту, этот показатель очень низок: 1% , если человек участвует только в первом (солидарном) уровне пенсионной системы, и 0,8% для тех, кто помоложе и, следовательно, успеет поучаствовать не только в солидарной системе, но и в обязательной накопительной (второй уровень). Несложные расчеты показывают, что при 30 годах стажа человек сможет претендовать на пенсию в размере 30% заработка. Это мало, ужасно мало, даже по сравнению с законом 1992 года (там 55% при стаже 25 лет для мужчин и 20 — для женщин. — Н.Я.), на что справедливо указывал в ходе обсуждения закона председатель комитета по делам ветеранов, представитель фракции КПУ Петр Цыбенко. Однако нам всем следует помнить, что закон 1992 года, с одной стороны, подвергся ревизии (пресловутое ограничение верхнего размера пенсий), а с другой — предусматривал, что в ПФ с фонда заработной платы будут отчислять 60 с хвостиком процентов. Нынче предприниматель не желает платить даже 32%…

Где же выход? Об увеличении пенсионного возраста нынче никто и не заикается, значит, можно прибегнуть разве что к такой полумере, как более равномерное распределение платежей между всеми работающими. Будут платить те же единоналожники или фиксированноналожники в ПФ хотя бы с минимальной зарплаты — одно дело, со средней — уже совсем другое...

Проблема работающих по упрощенным налоговым схемам — важнейшая, но не единственная при проведении пенсионной реформы. До сих пор не стихают споры о том, должны ли участвовать в общей пенсионной системе военные и лица рядового и начальницкого состава МВД. Дискуссионным остается статус Пенсионного фонда — должен ли он (и как долго) оставаться органом исполнительной власти. И наконец, как будут регулироваться финансовые взаимоотношения между Пенсионным фондом и бюджетом.

Для специалистов не секрет, что договоренность между ПФ и правительством о разграничении источников финансирования худо-бедно действовала всего-то года два. В 2003-м госбюджет сверстан столь замечательным образом, что на финансирование не свойственных Пенсионному фонду расходов Минфин недодал 1,041 млрд. грн.

По понятным причинам руководители ПФ говорят об этом с большой неохотой — ну кому же с руки критиковать начальственные решения? Хотя взаимоотношения Пенсионный фонд—бюджет я бы поставила на второе место по значимости — после математических расчетов сбалансированности пенсионной системы Украины на период до 2050 года.

Если предположить, что правительство — по каким-то ему понятным и, возможно, весомым причинам — вдруг откажется выделить, скажем, в 2007 или 2011 году Пенсионному фонду положенную толику денег… Тогда даже самый лучший пенсионный закон постигнет судьба его предшественника образца 1992 года, а в стане 15 (или к тому времени уже больше?) миллионов украинских пенсионеров начнется брожение. Ибо к жизни возродится уже забытое явление — несвоевременная выплата пенсий.

После многочисленных доработок и согласований из законопроекта выпало даже упоминание о возможной дате введения в Украине обязательной накопительной системы. Хотя раньше это событие связывали с 1 января 2007 года (а на заре пенсионной реформы — даже с 1 января 2003-го). Честно говоря, не знаю, радоваться этому или горевать. Чисто по-человечески понятно, что сама я в накопительную систему уже не попаду. Как и мои сорокалетние ровесники. С профессиональной же точки зрения очень смущает абсолютно очевидный факт, что при введении обязательного пенсионного накопления резко возрастают издержки так называемого переходного периода. А как же иначе: коль часть денег из «общего котла» раскладывается по персональным накопительным счетам — значит, кто-то со стороны этот «общий котел» должен пополнять. Чтобы молодые деньги накапливали и в то же время не пришлось уменьшать пенсии старикам.

Этот «кто-то» в добром десятке стран — бюджет. Скажем, в Венгрии и Хорватии он доплачивает в Пенсионный фонд до трети необходимых сумм. От нескольких сотен миллионов до полутора миллиарда евро в год, между прочим. При гораздо меньшем количестве пенсионеров. Готова ли украинская казна возложить на себя такое многолетнее бремя — вопрос не только долгосрочного бюджетного планирования (которое в Украине попросту отсутствует), но и ответственности, преемственности в политике. А как у нас с ними?

Пенсионная реформа — слишком тонкое и социально болезненное дело, чтобы взяться, поматросить и бросить. И сегодня — еще больше, чем прежде — ей требуются сильные лидеры и честные профессионалы. Потому что с принятием даже Первого Закона начнется такое… Тяжелейшая работа.